Российская история знает много примеров беззаветного служения Отечеству. Сегодня вспоминаем 7 великих русских адмиралов. 1. Федор Апраксин Граф Федор Матвеевич Апраксин был сподвижником Петра Великого, поэтому не удивительно, что будущий адмирал стоял у истоков зарождения русского флота. Он смог выдвинуться, как и два его брата - Петр и Андрей, благодаря замужеству сестры, которая стала второй женой царя Федора
ОТКРОВЕННЫЕ РАССКАЗЫ НАТАЛЬИ КУСТИНСКОЙ (5.04.1938-2012) О СВОЕЙ НЕПРОСТОЙ ЖИЗНИ
Наталья Кустинская - советская актриса театра и кино. Заслуженная артистка Российской Федерации (1999). Дебютировала в кино в 1959 году, исполнив роли Маруси в фильме Григория Рошаля “Хмурое утро”. Снялась более чем в 20 кино- и телевизионных фильмах, в том числе в популярных комедиях “Три плюс два” (1963) и “Иван Васильевич меняет профессию” (1973), телесериале “Вечный зов” (1973-1983).
В 1960-е годы французский журнал Candide включил Кустинскую в первую десятку самых красивых актрис мира].
Шесть раз была замужем. В 1970 году, во втором браке с Олегом Волковым, родила единственного сына Дмитрия, который в 2002 году умер при невыясненных обстоятельствах. Еще раньше умер от гидроцефалии его шестимесячный сын, единственный внук актрисы. После смерти сына Наталья Кустинская впала в продолжительную депрессию. Несколько лет актриса страдала остеоартрозом, сильно располнела. В 2010 году после приступа радикулита упала в ванной и получила травму позвоночника. В декабре 2012 года с диагнозом “пневмония” попала в реанимацию Боткинской больницы в состоянии комы. 10 декабря перенесла инсульт. Умерла три дня спустя в возрасте 74 лет, не приходя в сознание.
В 1960-е годы французский журнал Candide включил Кустинскую в первую десятку самых красивых актрис мира].
Шесть раз была замужем. В 1970 году, во втором браке с Олегом Волковым, родила единственного сына Дмитрия, который в 2002 году умер при невыясненных обстоятельствах. Еще раньше умер от гидроцефалии его шестимесячный сын, единственный внук актрисы. После смерти сына Наталья Кустинская впала в продолжительную депрессию. Несколько лет актриса страдала остеоартрозом, сильно располнела. В 2010 году после приступа радикулита упала в ванной и получила травму позвоночника. В декабре 2012 года с диагнозом “пневмония” попала в реанимацию Боткинской больницы в состоянии комы. 10 декабря перенесла инсульт. Умерла три дня спустя в возрасте 74 лет, не приходя в сознание.
***
Это было в Габрово. Мы приехали на Неделю советского кино - Инна Гулая и я. Раз пошли прогуляться и увидели на улице гадалку. Гулая первой протянула руку:
- Погадайте, бабушка.
Та посмотрела на ладонь и оттолкнула.
Проворчала с акцентом:
- Не буду.
Мы переглянулись: странная старуха. Я спрашиваю:
- А мне погадаете?
Цыганка внимательно изучила линии:
- Жизнь твоя разделится надвое. Первая половина будет счастливой. Вторая - нет...
Мы ждали объяснений, но старуха молчала. Постояли еще немного, денег она не взяла, и отправились дальше, тут же забыв о гадалке.
...Через десять лет муж Инны Геннадий Шпаликов, автор сценария фильма “Я шагаю по Москве”, повесится на своем любимом красном шарфе, а еще через шестнадцать отравилась снотворным Гулая. Отвергнутые сценарии, отсутствие ролей, депрессия и вечный ее спутник - водка... Но тогда, в Габрово, нам казалось, что судьба всегда будет к нам благосклонна. Слишком хорошо все начиналось, и у Инны, и у меня.
Она прославилась в двадцать лет, сыграв вместе с Юрием Никулиным в фильме “Когда деревья были большими”. Инка блистала на красной дорожке Каннского фестиваля наравне со звездами мирового кино.
Я тоже начала сниматься совсем девчонкой - на втором курсе ВГИКа в фильме “Хмурое утро”.
Я была очень домашней, выросла в интеллигентной и благополучной московской семье (папа - куплетист-чечеточник, выступал в концертах вместе с Мироновой и Менакером, мама - певица), занималась музыкой (окончила школу-десятилетку имени Гнесиных).
К нам в дом приходили артисты - Райкин, Утесов, Шульженко, Русланова и другие знаменитости.
***
После “Хмурого утра” я получила новую и уже главную роль в фильме “Первые испытания”, снимавшемся в Минске. В Москве бывала нечасто, приезжала на несколько дней, чтобы не запускать учебу. Во время одного из таких визитов познакомилась с режиссером Юрием Чулюкиным. В то время он был знаменит. Его комедию “Неподдающиеся” все просто обожали. Мы столкнулись во ВГИКе, Юра искал актеров для очередного фильма. Разговорились и проболтали до позднего вечера. Чулюкин оказался удивительно интересным человеком. Слушала его открыв рот. На следующий день Юра пришел к нам в гости на Малую Бронную. И тут же заявил:
- Завтра идем в ЗАГС жениться.
- Подождите, Юра, завтра нельзя, я уезжаю в Минск на съемки.
- Нет, в Минск поедешь моей женой.
И я согласилась, он мне очень понравился. Родители хоть и были удивлены такой скоростью, но препятствовать не стали. Утром мы расписались, и я уехала. Коллеги поздравляли: “Ну, считай, вытащила счастливый билет!” Стать женой известного режиссера - мечта любой актрисы!
Но Юра меня не снимал. Только в самом конце нашей семейной жизни - в фильме “Королевская регата”. Я даже как-то пожаловалась на это Валентине Титовой (в то время она была женой Владимира Басова), и та говорит:
- Ты, Наташа, слишком мягкая и уступчивая. Стоит Володе заикнуться о том, что он хочет отдать роль, на которую я положила глаз, другой актрисе, и я ставлю ему на спину включенный утюг. Попробуй то же с Чулюкиным!
- Что ты?! - испугалась я.
Лишь однажды попросила у мужа роль - Тоськи в “Девчатах”. Он засмеялся: “Если бы такая девушка появилась в леспромхозе, все мужики сошли бы с ума”. Но дал честное партийное слово, что роль будет моя. И вдруг узнаю, что Тоську уже играет Надя Румянцева! Как я плакала! А Юра, хоть и обманул, вины не чувствовал: “Мне нужна жена, а не актриса номер один”.
Он был ревнив. Приезжал на мои съемки, проверял, не завелся ли соперник. Из полудевушки-полуребенка я неожиданно превратилась в “советскую Брижит Бардо”. Так окрестили меня французы, когда приехала в Париж. Я довольно часто ездила за границу, представляла наши картины.
С Борисом Андреевым
***На фильме “Годы девичьи” в меня влюбился Николай Крючков. Снимали в Киеве. Я жила вместе с актрисой Леной Корниловой. Она ухитрялась крутить романы сразу с двумя - актером Георгием Тонунцем и украинским писателем Иваном Стаднюком.
Однажды Стаднюк вывез нас с Ленкой на пикник на берег Днепра. Там он выпил и закатил Корниловой сцену - как-то узнал про Тонунца. Схватил прут и давай ее хлестать по рукам, по ногам, по спине. Она визжит, я кричу: “Прекратите!” - а он не останавливается, еще больше звереет. Наконец бросил прут и ушел. Ленка вся в крови, плачет. Спрашиваю:
- Как ты можешь с ним жить?
- А почему бы и нет? Он обо мне заботится, покупает все, что попрошу.
- Ради тряпок ты готова терпеть такие издевательства?!
- Хорошо тебе говорить. Чулюкин ездит за границу, привозит шмотки. У меня такого мужа нет!
Я опешила, но спорить не стала, ее всю трясло.
На следующий день Стаднюк позвонил, Лена тут же начала собираться: “Он мне туфли купил, австрийские! Две пары!” И убежала радостная.
***
Бог миловал, я никогда себя не продавала, не заводила романов с начальством и другими “нужными” людьми. Более расчетливые и ловкие девушки меня за это презирали. Наташа Фатеева как-то сказала моей маме: “Странная у вас дочка! Ждет, что ей все принесут на блюдечке с голубой каемочкой. Так она ничего не добьется. Я целыми днями ношусь, как голодная волчица. Налаживаю связи, встречаюсь с нужными людьми”.
Наташу действительно отличала волчья хватка. У меня такой не было. Я не умела выгрызать зубами перспективные роли, выгодные поездки и звания. Но они меня почему-то сами “находили”! В то время я была любимицей удачи.
А Крючков между тем наблюдал за мной и Корниловой. И сказал как-то: “Не нравится мне твоя Лена. Не к лицу тебе такая подруга. Я сначала подумал, что ты тоже гулящая. А потом понял - нет, ты другая. И вообще, такой наивняк! - он меня потом так и звал - “Наивняк”. Говорил, что слишком добрая и доверчивая. - Тебе надо быть осмотрительнее. Я вот доверял Мишке Ульянову, приглашал в дом, а он меня предал - увел жену. Была семья - и нет. Я так любил Аллочку! И все это сделал мой друг”.
Я видела, что он сильно переживает, поэтому после съемок, уже в Москве,
когда Крючков пригласил в ресторан, не стала отказываться. Провожая, Николай Афанасьевич вдруг говорит: “Мне надо к вам зайти. С Колей, папой твоим, пообщаться”.
На следующий день приходит. Мамы не было, Чулюкина тоже. Сели за стол втроем - папа, Николай Афанасьевич и я.
- Коль, - говорит Крючков, - уж очень мне нравится твоя дочка. Хочу на ней жениться.
Папа поворачивается ко мне:
- Ты что задумала?! Забыла, что замужем? Дала Николаю Афанасьевичу повод надеяться?!
- Да ничего она не давала, - вспыхивает Крючков. - Вела себя достойно. И я как человек порядочный ничего себе не позволил. Пойми, Коля, Наташа мне просто очень нравится.
- Ну, значит, ты с ума сошел! - сердится папа. - Сколько тебе лет? Ты же мой ровесник!
- И что? - обиженно спрашивает Крючков. - В пятьдесят нельзя жениться?
- Можно, только не на девчонке вдвое моложе тебя!
Расстались они врагами. Николай Афанасьевич и на меня обиделся. При встрече намеренно не замечал или говорил гадости: “Ой, что это ты так плохо выглядишь? Болеешь, что ли?” Никогда бы не подумала, что Крючков, игравший открытых, симпатичных героев, окажется таким злопамятным!
***
Чулюкин, конечно, услышал про “сватовство” от моего отца. Это еще больше подогрело его ревность. Помню, приехал в Новый Свет, где я снималась в фильме “Три плюс два”. Была уже осень, Юра привез мне теплые вещи и “посылку” для Наташи Фатеевой от Басова, который тогда еще не ушел от нее к Титовой. Это было кожаное пальто на меху. Чулюкин собрался нести пальто, но я его остановила:
- Лучше я сама.
- Почему?
- Понимаешь, она не одна живет... с Андреем Мироновым.
Юра чуть с ума не сошел от возмущения:
- Какая наглость! Володька бегал, доставал пальто, потом специально ко мне ехал, просил передать, а она с мальчишкой кувыркается на глазах у всех! Все расскажу Басову!
- Не надо, Юра, - стала умолять я, - не вмешивайся в чужие дела. Сами разберутся.
С трудом успокоила.
***
Начинала Наташа как диктор на Харьковском телевидении. Вышла замуж за актера Леонида Тарабаринова, родила дочь. В родном городе Фатеева была звездой. Но тут ее кто-то познакомил с деканом актерского факультета ВГИКа, который устроил Наташу к Герасимову, да еще сразу на четвертый курс! Фатеева развелась с мужем, оставила ему маленькую Наташу и перебралась в Москву. Она никогда про эту дочку не рассказывает и, насколько я знаю, с ней не общается. В 1957 году Фатеева сумела очаровать Владимира Басова, вышла за него замуж и родила сына Вову.
Миронов на “Три плюс два” и мне симпатизировал. Как-то вечером подошел сзади, обнял за талию:
- Наташка, я тебе не нравлюсь?
- Андрей, не надо!
- Нет, ну правда, скажи! Почему я всем девушкам нравлюсь, а тебе нет?
- Ничего подобного, я к тебе очень хорошо отношусь. Но ты забыл, что у меня есть муж?
- Ну и что? - пожал Миронов плечами. - Фатеева тоже замужем. А к тебе я всегда был неравнодушен...
Мы были знакомы с детства. Часто встречались на концертах с участием наших родителей. Мать, Марию Владимировну Миронову, Андрей безумно любил и безумно боялся. Когда мы вернулись в Москву, он пригласил нас с Фатеевой к себе на Петровку. Сказал: “Мама на даче. Ее два дня не будет”. И вот - сидим, болтаем в гостиной. Я устроилась в одном кресле, Андрей - в другом. Фатеева полулежит на диване. И вдруг появляется Миронова. Немая сцена. Мария Владимировна очень холодно интересуется:
- Андрей, кто это?
- Наташа Кустинская...
- Наташу мне представлять не надо, я ее знаю. А это кто?
- Моя партнерша по фильму - Наташа Фатеева.
- Андрей, прошу тебя, проводи своих гостей.
На этом роман Миронова и Фатеевой закончился.
***
На фильме “Три плюс два” за мной пытался ухаживать и Жариков, но я не реагировала. Он это запомнил и при каждом удобном случае поливал меня грязью. По мнению Жени, если женщина не оценила его достоинств, значит, она безнадежно глупа. Тогда в Новый Свет приезжала из Ленинграда подруга моей мамы, очень близкий для нашей семьи человек. Жариков постоянно крутился около нее и твердил: “Тетя Лена, мне так нравится Наташа. Скажите ей, что я в нее влюблен!” Тетя Лена это передавала, а я отмахивалась: “Что за ерунда?!”
Женя был на съемках со своей первой женой Валей. Она, конечно, видела, что муж к партнерше “неровно дышит”, и однажды прямо на площадке запустила в меня бутербродом. Попала в лицо. Оганесян заорал: “Уберите ее! Чтобы ноги этой сумасшедшей здесь не было!” К площадке Валю больше не подпускали.
Зря она переживала. Женя мне совсем не нравился - ростом не удался, да и умным я его не считала. Говорю это не в отместку, просто мне с ним было не интересно: музыку, которую я обожала, он не любил и вообще в искусстве разбирался слабо, с ним не о чем было поговорить, а я из тех женщин, кто любит не только глазами, но и ушами.
***
Я была близка с Лионеллой Скирдой. Она с юности была безумно влюблена в Олега Стриженова. Одно время они встречались, но он буквально ноги об нее вытирал. Линка мне рассказывала, что раз Олег напился в ресторане ВТО и стал цепляться: “Что ты так вырядилась? Дура провинциальная! Не умеешь себя вести. Смотреть тошно...” Потом схватил тарелку и плеснул в лицо борщом! Вскоре они расстались.
Стриженов был слишком избалован женщинами и вел себя с ними по-хамски. Однажды в автобусе по дороге на концерт дал Наде Румянцевой зонтом по голове. В другой раз обидел Таню Конюхову. Они вместе ездили за город встречать Новый год. В пути Олег на нее за что-то обозлился, остановил машину в лесу и сказал: “А теперь давай сама”. И Таня в туфельках еле доковыляла до какой-то деревни.
И вот сижу я с подругой Линой Шатровой и ее мужем Германом в ресторане Дома кино, и к нам подсаживается Стриженов. Он мне нравился на экране, а в жизни Олег блекленький такой, конопатый. Когда перешли в зал смотреть кино, Стриженов сел сзади и в какой-то момент нагнулся и поцеловал меня в спину - у меня было платье открытое. Так нежно! Я даже не сразу поняла, что это было. Повернулась и говорю: “Олег, пожалуйста, не делайте так больше”.
Очевидцы, наверное, рассказали об этом эпизоде тогдашней жене Стриженова Марине. И через пару месяцев случилась совершенно дикая история. Я тогда только забеременела. Приехала на пробы на “Мосфильм”, сижу гримируюсь и слышу в соседней комнате голос Стриженовой: “Эта нахалка каждую ночь обрывает нам телефон! Прохода моему мужу не дает! - я и не думала, что речь обо мне, но тут вдруг Марина появляется за моей спиной и, глядя на меня в зеркало, говорит: - Еще раз позвонишь, сучка, я тебе устрою!” И - матом, на всю студию. Я вскочила, расплакалась и убежала. Даже пробоваться не стала.
Приехала домой совершенно разбитая. А ночью пришлось вызывать “скорую”. Ребенка я потеряла...
Через несколько дней звонит Клара Лучко. Она в Театре-студии киноактера, где мы все работали, была председателем месткома.
- Наташа, на вас написала заявление Марина Стриженова. Якобы вы им с Олегом житья не даете, звоните постоянно.
- Да я даже номера их не знаю!
- Хорошо, но вы должны прийти на собрание. Будем разбирать заявление Марины и поведение Олега. На него тоже жалуются - Румянцева и Конюхова.
- Клара Степановна, я болею, не могу.
- Если не придете, все подумают, что испугались.
Пришлось поехать.
Народу много было. Сначала меня спросили, звонила я или нет. Потом стали “допрашивать” Стриженова. Он сказал, что Кустинская ему никогда не звонила и вообще у нас с ним ничего не было. В отношении меня разбирательства прекратились.
Я не стала дожидаться конца собрания, тут же ушла. Приехала домой и расплакалась: “Господи, за что? Из-за ревности глупой и склочной бабы лишилась ребенка. Мы с Юрой так его ждали. А если у нас больше не будет детей?”
Юрий Чулюкин погиб в Мапуту (Мозамбик) 7 марта 1987 года, где находился в качестве участника недели советского кино. Обстоятельства, предшествовавшие гибели, до сих пор неизвестны. Основной версией было самоубийство.
***
После гибели Юры я недолго была одна - встретила Олега Волкова. Он не имел отношения к кино, работал в конъюнктурном институте при Внешторге. Мы начали жить вместе, и я была уверена, что нашла свое счастье. Но тут бог послал мне испытание в лице Муслима Магомаева.
Я выступала в Минске с творческими вечерами целый месяц. После одного из концертов мы с моими музыкантами ужинали в ресторане и познакомились с Магомаевым. На следующий день решила лечь пораньше - устала, и тут звонок. Мой контрабасист Шота просит:
- Наташ, спустись в ресторан, пожалуйста. Мы ужинаем с Муслимом, он очень хочет тебя видеть.
- Поблагодарите его, но я не приду. Скажите, уже легла.
Через минуту опять звонит:
- Наташа, ну пожалуйста, это же Магомаев!
- Ты что, не понимаешь? Я сплю!
Они не отставали, пришлось пойти.
Наверное, у меня было недовольное лицо, и поздоровалась я сухо, потому что Муслим спросил:
- А почему вы разговариваете со мной как со швейцаром?
- Вы просто привыкли к повышенному вниманию, к тому, что люди сходят по вам с ума.
- Если бы вы знали, как я от этого устал...
Постепенно разговорились. И я с удивлением почувствовала, что очарована этим человеком. Муслим был не просто красив, но и безумно обаятелен. Я видела, что нравлюсь ему, и сама начала терять голову.
Женщины визжали при виде Магомаева, отрывали пуговицы от его рубашек. Он говорил:
- Как я это ненавижу. Хочу дом, семью. Ты, наверное, думаешь, что я всю жизнь проведу в гостиницах? Что мне некуда привести жену? Поэтому и держишь на расстоянии?
- Да ни о чем таком я не думаю!
- Тогда скажи, что любишь и выйдешь за меня замуж. Не молчи!
- Наташа, я не знаю, что со мной. Это безумие. Я встречал женщин красивее. Но от тебя не могу оторваться. Не могу, и все...
Запретить себе любить нельзя. Один раз мы все-таки были близки. Но думаю, ни одна женщина на моем месте не устояла бы перед этим мужчиной. Когда прощались, Магомаев сказал: “Я тебя не оставлю. Твой Олег - не муж, а всего лишь жених. Я тоже могу быть женихом”.
Муслим звонил на протяжении двух лет. До того дня, когда я призналась, что жду ребенка. Магомаев понял, что шансов у него больше нет...
***
А Фатееву в это время Лионелла Скирда познакомила с Егоровым. Наташа, конечно, не могла пропустить Бориса - не просто красавца-плейбоя, но и знаменитого космонавта с огромными привилегиями и связями. Она решила во что бы то ни стало женить на себе Бориса. Руководила “охотой” Линка. Она мне рассказывала, как они ездили к Егорову на дачу шпионить: “Представляешь, сидим за забором, как две партизанки, подслушиваем и подсматриваем. У Бориса неважные отношения с его Элеонорой. А сына он любит. Тот еще совсем маленький”.
Фатеева старалась привязать к себе Егорова. Прикидывалась домовитой и щедрой: готовила, принимала у себя с толпой друзей. А Борис тянул с разводом. Все знали, что он ездит к Фатеевой. Его “бьюик” - единственный на всю Москву - частенько стоял под Наташиными окнами. Ей было стыдно перед людьми. Однажды сказала мне: “Если он не женится, я повешусь!”
И Линка придумала, как подстегнуть Егорова. Наташа вдруг “пропала”, перестала отвечать на звонки. Борис - к Скирде:
- Слушай, а где Фатеева?
- А ты думал, она будет всю жизнь тебя ждать? Или женись, или забудь о Наташе.
В общем, загнали мужика в угол.
Сразу после свадьбы Фатеева притворяться перестала — куда только делись ее широта и щедрость. Борис жаловался друзьям: «С кем связался? Я не узнаю эту женщину». Доходило до смешного: Наташа делала гимнастику в той же комнате, где Егоров сидел с друзьями! Входила, ни слова не говоря, ложилась на пол и задирала ноги. Лицо в креме. На лбу - эластичный бинт. Гости в шоке тянутся к выходу.
Жили как кошка с собакой.
И тут еще Наташу угораздило влюбиться в румынского певца Дана Спэтару. Они вместе снимались в фильме “Песни моря”. Когда я услышала про Дана, просто обалдела:
- Ты с ума сошла! Зачем тебе этот румын?
- Я люблю его! Когда он рядом, у меня сердце обрывается.
- Но ты же так добивалась Егорова!
- Ну и что? А теперь мне нужен только Дан. Я уеду в Румынию.
***
“Окольцевав” Егорова, Фатеева стала меня избегать, будто боялась нашего знакомства с Борисом. И вдруг звонит тридцать первого декабря:
- Вы где Новый год встречаете?
- Дома.
- Да? А можно мы с Борисом к вам придем?
- Конечно!
Приходят. Оба - темнее тучи, почти не разговаривают. А у меня настроение прекрасное. Села за рояль, стала играть “Элегию” Рахманинова. Борис подходит:
- Наташа, это мое любимое произведение!
- Да? И мое тоже.
Потом он признался, что влюбился в меня, когда я стала играть. Посидели за столом, пошла на кухню, он - за мной:
- Давайте поедем вместе, покатаемся на машине.
- Как это? Без Олега и Наташи? Нет.
Больше Егоров не подходил. А я в его сторону даже не смотрела.
Восьмого марта столкнулись на праздничном вечере в Доме кино. Олег предложил поехать к нам, Наташа отказалась, сославшись на усталость, попросила отвезти ее домой. Мне тоже надо было выспаться перед утренней репетицией, и за столом я не сидела, сразу отправилась спать. Мужчины остались вдвоем. Разошлись под утро. Говорю мужу:
- Что-то вы засиделись.
- Не мог бросить Бориса в таком состоянии. Он жаловался на Фатееву, говорил, что страшно ошибся.
- А ты?
- А я хвастал, как мы прекрасно живем. Какая ты хорошая. Борис сказал: “Повезло тебе. Вторую такую не найти”.
Несколько месяцев мы не общались с Фатеевой и Егоровым. А потом мне понадобилась кофта, которую я давала Наташе на выступления. Позвонила, взял трубку Егоров. Сказал:
- Жены нет, она в Румынии. А как у вас дела?
- Да ничего, нормально.
- Можно я завтра к вам приеду?
- Приезжайте. Часов в шесть. Олег в это время возвращается с работы.
Утром поехала на рынок, накупила телятины, грибов, клубники. В три часа - звонок в дверь. На пороге Егоров. Смотрит на меня и говорит:
- Вы брюки испачкали клубникой.
Можно я оближу?
Я опешила:
- Нет, спасибо.
Начал помогать готовить. Приходит муж и видит нас за накрытым столом, как будто мы - хозяева, а он - гость. За ужином я пожаловалась, что Олег собирается в поход на байдарках без меня. Борис стал его уговаривать не бросать жену, взять с собой. Посидели и разошлись. Смотрю, Егоров зонт забыл.
Через день звонит:
- Можно зайти за зонтом?
- Сегодня - нет, на дачу еду к сыну. Давайте в понедельник.
- А Олег дома?
- Он уехал.
В понедельник я ужасно нервничала, чувствовала - что-то будет. Приходит:
- Наташа, вы обедали?
- Нет.
- Ну так поедем куда-нибудь, поедим.
Приехали в ресторан у “Речного вокзала». Официантка увидела двух знаменитостей и упустила тележку с шампанским, бутылки покатились нам под ноги. “Это к счастью”, - улыбнулся Егоров.
Когда вышли на улицу, он вдруг говорит:
- Наташа, я тебя люблю.
- Борис, вы же меня совсем не знаете.
И что значит “люблю”? Вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей? Это невозможно. Мы с Наташей подруги.
- Любовницей? Нет, ты мне нужна навсегда. Я всю жизнь мечтал о такой, как ты.
Я была в смятении, не знала, что сказать. Меня захватила его страстность. Ушел от меня он только утром...
Через два дня вернулся Олег. Сказала ему, что нам придется развестись, я изменила. “С кем? С Борисом? Так и знал, что это случится! - уговаривал не пороть горячку: - Не спеши, подумай, у нас маленький ребенок...”
Сыну Мите было восемь месяцев, он жил летом на даче с моими родителями. В тридцать один год все-таки родила. Мальчик появился на свет слабеньким, да еще в роддоме его застудили, он заболел воспалением легких. Пораздумав как следует, я решила, что Олег прав: семья важнее. Егорову сказала, что между нами ничего быть не может. И тогда он поселился у нас на лестнице. Несколько дней сидел на площадке и каждые пятнадцать минут звонил в дверь. Олег выходил, пытался уговорить его: “Борис, я пока еще хозяин этой квартиры и прошу тебя - уйди. Не надо здесь сидеть”. Егоров не реагировал.
Когда я уезжала в Минск на съемки, он мчался за мной. Возвращалась - и Борис тут же оказывался у нашей двери. Так и носился туда-сюда. Иногда прилетал ко мне буквально на несколько часов. Сначала я прогоняла его, а потом перестала. Не могла с ним порвать, как ни пыталась. Егоров обладал удивительной внутренней силой и мог влюбить в себя кого угодно.
Когда Олег понял, что я с ним не останусь, решил покончить с собой. В точности как его отец. Входим в квартиру вместе с Линой Шатровой и видим, что Волков стоит на табуретке с петлей на шее. Уже приладил ее к крюку на потолке. Мы заорали дикими голосами, бросились к нему. Петлю сняли с трудом. Она была из толстой проволоки и сильно сдавила Олегу горло. Пришлось ехать в больницу. Придя в себя, муж стал умолять меня вернуться: “Наташа, я все прощаю! Хочешь - встречайся с Борисом, только не уходи!”
Но для меня двойная жизнь неприемлема. В отчаянии Волков наглотался таблеток. К счастью, я опять успела вовремя. В “скорой” бредил: “Я ее так люблю... Она еще с ним
намучается, я знаю...”
Фатеева несколько месяцев не давала Борису развода. А ведь, по большому счету, Егоров был ей не нужен. Она же любила Спэтару. Борис оставил Наташе квартиру, очень хорошую, на “Фрунзенской”. Она там до сих пор живет. Хотя всем рассказывает, что Егоров у нее все отнял. Какое там! Ушел в чем был.
Полтора года мы с Егоровым скитались по Москве, пока ему не дали огромную пятикомнатную квартиру в Спиридоньевском переулке. Нам удалось сделать из нее настоящий дворец.
Я любила Бориса и ради него готова была трудиться целыми днями, как Золушка. Егорову нравилось, что я занимаюсь хозяйством. Но носить халат, фартук, тапки он запрещал. Я и дома должна была ходить в шикарных туалетах и туфлях на шпильках.
Борис любил меня наряжать. Однажды привез из-за границы ворох эротического белья и модные тогда парики. Он хотел, чтобы женщина в постели была красиво одета и накрашена. Я раза три поиграла в эти игры, а потом взмолилась: “Боря, мне утром на репетицию. Я должна хорошо выглядеть, не могу спать в парике и гриме”.
Зарабатывал Боря неплохо, но и много тратил, еще платил алименты сыну и дочке. Наташа у них с Фатеевой родилась в 1969 году. Егоров не верил, что она от него. А когда Фатеева после развода переписала девочку на свою фамилию, вообще не хотел платить алименты. Еле уговорила его не позориться.
Я от Бориса не стала рожать. Он так любил моего Митьку, усыновил, дал свою фамилию, что я боялась - вдруг Борис изменит к нему отношение, если у нас появится общий ребенок. А так они все время были вместе: занимались дайвингом и английским, катались на водных лыжах, носились на машине.
Мы с Егоровым жили душа в душу. Нам нравилась одна и та же музыка, одни и те же фильмы, книги. Мы понимали друг друга с полуслова. Он готовил со мной все роли! Разбирал, учил тексты - иногда до трех-четырех часов утра. Если уезжал, звонил по пять раз на дню, даже из Америки: «Как ты там, Кошка? Все в порядке?» Когда попала в больницу со страшнейшим переломом ноги (упала с высоты на репетиции в Театре-студии киноактера), Боря прибегал три раза в день - кормить завтраком, обедом и ужином.
Егоров любил меня до безумия, но не ревновал, ему нравилось, что я пользовалась успехом у мужчин. Наверное, Боря понимал, что с ним мало кто может сравниться. Но когда появился серьезный соперник, он это сразу почувствовал...
С Борисом жила как в сказке, пока не началась черная полоса, которую предсказала старая цыганка...
***
У нас жил огромный сенбернар Дин весом в сто двадцать килограммов. Обычно Боря с ним гулял, а тут пришлось мне. Пес слишком резво бросился к лифту и дернул поводок. Я, не удержавшись на ногах, полетела вниз по лестнице. Не знаю, сколько пролежала без сознания, очнулась и поползла наверх. Два дня лежала. Ничего не болело, только голова. Зашел в гости Андрей Харитонов, посмотрел на меня:
- Наташа, что с тобой?
- Упала неудачно. Голова болит.
Он забил тревогу, заставил Бориса везти меня в больницу.
Сделали рентген. Врач приходит испуганный: “Наталья Николаевна, у вас перелом основания черепа с кровоизлиянием в мозг, нужна срочная пункция”. Меня перевели в Институт Склифосовского. Никто всерьез не верил, что выживу.
Палата была отдельная, огромная, с круглым столом. Рядом с моей кроватью поставили еще одну - чтобы муж мог со мной оставаться. Но Борис ни разу не ночевал. Я его не узнавала. Егорова как будто подменили. Куда только подевалась его заботливость. Он приходил редко, да еще с друзьями. Они курили, пили и закусывали. Якобы за мое здоровье. А я лежала под капельницей. Потом бросали грязную посуду, окурки и уходили. Однажды врач не выдержал: “Знаете, Борис Борисович, вы, конечно, Герой Советского Союза и уважаемый человек, но если так будет продолжаться, я вас больше не буду сюда пускать. Вашей жене это вредит”. Тогда Егоров вообще перестал появляться.
Я решила не думать о том, что все это значит. Главное - выкарабкаться любой ценой. Мне так хотелось жить! И через пару месяцев я ко всеобщему удивлению начала поправляться. Когда появилась на “Мосфильме”, вслед летел шепоток: “Не может быть! Она же умерла!”
Борис пытался делать вид, что у нас все по-прежнему, но я чувствовала, что у него кто-то есть. От серьезного разговора Егоров уходил, видимо, не решил до конца, как ему быть, а у меня не было сил настаивать.
Я оказалась права - Егоров завел любовницу. Мы разъехались. Я осталась в квартире, а Борис поселился на ведомственной даче вместе с Митей. Сыну было уже восемнадцать. Отца он безумно любил и не хотел с ним расставаться, но и ко мне все время приезжал. Рассказывал, что Борис прогнал любовницу: “Мне кроме Кошки никто не нужен! Я ее люблю!”
***
Егоров пытался меня вернуть. Заходил регулярно, контролировал, чтобы не завелся какой-нибудь поклонник. Но все-таки пропустил момент, когда у меня начался роман.
Геннадий Хромушин был женат на актрисе Рите Гладунко. Сам не имел отношения к кинематографу, преподавал в Академии общественных наук при ЦК КПСС. Мы познакомились на банкете. Там же случилась некрасивая история. Наташа Гвоздикова, сидевшая с Жариковым за столом напротив меня, крепко выпила и начала кричать на весь ресторан: “Женя, ну скажи ей, скажи этой Кустинской, что ты никогда не был в нее влюблен!” На нас стали обращать внимание. “Наташ, не надо кричать”, - попросила я. А она не могла остановиться. Женька увел ее в туалет. За стол они не вернулись.
Гена, сидевший неподалеку, спросил жену: “Так это и есть та самая Кустинская? Вы ее иначе описывали”. А с Ритой дружила Фатеева. И вдвоем они меня регулярно “поливали”: “Кустинская такая безвкусная. Может вырядиться в красное платье с желтыми перьями!” А я в тот вечер была в черном - скромной юбочке и кофточке. Такой меня Гена и полюбил. Но он долго не решался оставить жену.
Седьмого января, на Рождество, я пошла в церковь. Отстояла службу, пришла домой, заглянула в холодильник и заплакала. Работы нет, денег нет, еды никакой. Сижу в роскошной квартире на золоченой кровати, в спальне, обитой шелком, и чувствую себя французской аристократкой времен Великой французской революции. Кругом роскошь, а жрать нечего.
Звонок:
- Наташенька, это Гена. Что ты делаешь?
- Сижу и плачу.
- Можно к тебе приехать?
- Конечно, только у меня даже хлеба нет.
- А я уже все купил. Сейчас привезу.
Мы накрыли стол и устроили праздник. И Гена остался со мной.
Наташа Фатеева обо всем узнала и приехала к Академии, где работал Хромушин.
- Гена, ты не знаешь, какая она...
- Наташа, я взрослый человек, - оборвал ее Гена, - у меня своя голова на плечах.
Борис услышал о моем романе и прибежал. Но понял, что разбитую чашку не склеить. Тогда заявил, что мы должны поделить квартиру.
Боря нашел для меня “двушку” у Ленинградского рынка, на последнем этаже семнадцатиэтажной башни. Там мы и начали нашу жизнь с Геной. Потом поменялись на крошечную квартирку во Вспольном переулке. Мне хотелось вернуться в родной район.
Борис написал письмо в Академию общественных наук о том, что профессор Хромушин отнял у него жену, разбил крепкую советскую семью. Ректор показал это послание Гене. Он очень уважал Хромушина, но письмо космонавта положить под сукно было нельзя. Гене пришлось уйти. Он стал работать в Фонде Горбачева и читать лекции в МГИМО и РУДН.
Борис часто звонил и жаловался: “Я без тебя не могу. Так тоскливо. И сердце все время болит. Давай начнем сначала. Переедем в квартиру моих родителей”. Об этом, конечно, не могло быть и речи. Незадолго до смерти он попросил: “Прости меня, Наташа. Только теперь понял, что натворил. Что я наделал, Кошка? Что наделал...”
Умер он скоропостижно в сентябре 1994 года, в пятьдесят пять лет, прямо в кабинете во время переговоров.
С Геной мы счастливо прожили двенадцать лет. Но однажды зимой он поскользнулся, упал и сломал плечо. Сделали операцию неудачно - занесли инфекцию. Пришлось делать вторую. Гена ужасно намучился. Потом, когда вернулся домой, вроде бы стал поправляться. Однажды решил сходить прогуляться, но на обратном пути, не
дойдя нескольких шагов до нашей двери, упал и умер.
Потом я потеряла Митю. Он рано женился - в двадцать два года, еще до окончания МГИМО. Родился ребенок, но прожил всего шесть месяцев. Брак Мити вскоре после этой трагедии распался. Он стал выпивать. Сначала не хотел, а потом не мог устроиться на работу.
Когда Митя познакомился с Ольгой - архитектором, красивой умной девушкой, - я была счастлива. И какой же ужас испытала, случайно узнав, что Оля - наркоманка! Митя успокаивал, говорил, что она обязательно вылечится.
Но однажды он снова нашел у нее шприц и не дал уколоться. В состоянии жуткой агрессии Ольга ударила его туфлей по голове. Каблук пробил висок. Сына срочно пришлось отправлять в больницу. Я надеялась, что после этого случая Митя расстанется с Ольгой. Но он сказал: “Мама, Оля без меня пропадет, она никому не нужна”.
Через несколько дней они пошли в гости. Наступила глубокая ночь, а их все нет и нет. Я не знала, что думать, и тут позвонили из милиции: “Ваш сын умер”.
Что случилось - непонятно. Якобы ворвался какой-то парень, которого никто в компании не знал, полез в драку, ударил Митю по голове и убежал. Следствие закрыли. Но на похоронах, прощаясь с сыном, я увидела, что рана на его голове, под волосами, очень похожа на ту, предыдущую. И поняла: его убила Ольга. Друзья ее покрывали.
Потом Ольга пропала - на год или даже больше. И вдруг пришла поздравить меня с днем рождения. Я впустила ее только потому, что хотела знать правду о гибели сына. Она напилась, зарыдала и во всем призналась. Кричала: “Простите меня, Наташа! Я не хотела, это вышло нечаянно. Простите, умоляю, иначе я не смогу жить!” Я прогнала ее. Ольга еще долго шумела на лестнице, ломилась в дверь.
А через несколько часов ее нашли мертвой на скамейке у Патриарших прудов. Рядом валялись две пустые бутылки водки. Коктейль из наркотиков и алкоголя оказался в тот раз для Ольги смертельным...
Потеряв сына, оставшись совсем одна, я стала серьезно болеть. Отказали ноги, появились проблемы с позвоночником. И судьба вроде бы сжалилась надо мной, послала утешение - Володю, моего последнего мужа. Но потом отняла, как и всех других. Через пять лет он умер от скоротечного рака. Я знала, что это случится...
За полгода до Володиной смерти меня пригласили поучаствовать в телепередаче про экстрасенсов. Я показала ясновидящей фото Егорова и услышала:
- На вас проклятие. Его навела вторая жена этого человека.
- Фатеева... - прошептала я.
- Она считала, что вы увели у нее мужа. Обратилась к колдунье, а та что-то напутала: вы остались невредимы, но начали терять близких.
- Я никого не уводила!
- Это неважно, она тоже наказана за свой грех.
Действительно, мою бывшую подругу трудно назвать счастливой. Даже с родными детьми не сумела наладить отношения. Я тоже одна, но к нашему одиночеству мы пришли разными дорогами. В отличие от Наташи Фатеевой я всегда стремилась жить чувствами. Искала только любовь, но ни на кого не “охотилась”, ни за кем не бегала. Мужчины меня сами преследовали. Я не умела их “строить”и не всегда могла справиться с собой. Если влюблялась, сразу во всем признавалась и уходила, хотя могла бы остаться и сохранить семью. Я не ангел, но жить без любви и во лжи не могла.
И жизнь моя была яркой, несмотря на все горести и потери. Мне есть что вспомнить. Я благодарна Богу за людей, встречи с которыми он мне подарил. Они со мной, в моих воспоминаниях, пусть небезгрешные, но живые, веселые, красивые. Память о прошлом дает силы жить и смотреть в будущее. С надеждой...
https://tinyurl.com/ycq879zj — bay in site - https://vk.com/spartagen_potencija
0 коммент.:
Отправить комментарий